|
В результате эмпирических исследований влияния капиталовложений в информационные технологии на рост производительности компаний США в 1980-х годах был сформулирован "Парадокс производительности" ("Productivity paradox"). Нобелевский лауреат Роберт Соллоу в 1987 г. сформулировал этот парадокс следующим образом: "Мы можем увидеть компьютеры где угодно, но не в статистических отчетах о продуктивности их использования". Спустя почти двадцать лет проблема "Парадокса производительности" (применительно как к микроэкономическим показателям, так и к макроэкономическим данным - таким, как темпы экономического роста) так и не была окончательно разрешена. Например, участники российского круглого стола "Методы оценки влияния ИКТ на макропоказатели эффективности и роста экономики", состоявшегося 06.10.2005 г. в Центре развития информационного общества (РИО-центре), признали, что "на сегодняшний день корректные методы оценки влияния ИКТ на экономический рост отсутствуют". Присутствовавшие на этом мероприятии представители Министерства информационных технологий и связи РФ отметили, что "дефицит объективных данных об экономической роли ИКТ фактически создает препятствия для усилий Мининформсвязи по стимулированию ИТ-сектора".
Наиболее наглядно "Парадокс производительности" был проиллюстрирован Полем Страссманом в книге "The Business Value of Computers" (1990 г.). На основе данных по ИТ-затратам на каждого сотрудника и доходности акционерного капитала (Return-on-Shareholder Equity, ROE) более 200 компаний была построена диаграмма, которая впоследствии пополнялась новыми данными. На рис.1 представлена версия диаграммы из статьи "The Value of Computers, Information and Knowledge" (опубликована в 1996 г., использованы данные по 468 компаниям Европы, США и Канады за 1994 г.). Диаграмма иллюстрирует отсутствие значимой статистической связи между затратами на информатизацию и продуктивностью компаний.
Более того, некоторые качественные показатели (такие как соотношение непроизводственных издержек и стоимости произведенной продукции в крупнейших американских промышленных корпорациях или затрат на персонал и дохода в крупнейших американских банках) со второй половины 1980-х годов до 1995 г. даже ухудшались (во многом за счет крупных затрат на компьютеризацию - Страссман продемонстрировал тесную статистическую связь затрат на ИТ и непроизводственных издержек) (рис. 2).
Вместе с тем, сторонники положительного влияния ИТ на экономические результаты апеллируют к макроэкономической статистике, которая свидетельствует о том, что с середины 1990-х годов начался заметный рост номинальной производительности труда в США. По данным Эрика Бринйолфссона (Eric Brynjolfsson), директора Центра электронного бизнеса Школы менеджмента Sloan при Массачусетском Институте технологий (MIT), с 1973 г. по 1995 г. производительность труда в США росла в среднем по 1,4 % в год. В 1995 г. темп роста увеличился до 2,5 %, а с 2001 г. наблюдается прирост производительности почти по 4 % в год.
Профессор Бринйолфссон, один из крупнейших авторитетов в области исследования экономических эффектов ИТ и советник Алана Гринспена (бывшего главы Федеральной резервной системы США) по этим вопросам, связывает рост производительности труда в США с распространением ИТ в бизнес-практике.
Косвенной оценкой влияния информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) на производительность труда может служить оценка вклада ИКТ в рост ВВП (который, в свою очередь, для стран с несырьевой ориентацией является довольно надежным индикатором изменения производительности труда). Подобная оценка для разных стран мира была приведена в докладе "E-commerce and development report 2003" ЮНК-ТАД. Согласно этим данным, 7,8 % экономического роста в США может быть объяснена применением ИКТ. Данные по некоторым другим странам приведены ниже.
Не все экономисты, впрочем, связывают наблюдаемый рост производительности с проникновением ИТ в бизнес-практику. Например, один из наиболее цитируемых технологических скептиков, Роберт Гордон из Северо-Западного университета штата Иллинойс считает, что рост американской экономики, связываемый с ИТ, в основном обусловлен цикличностью экономики и ростом самой компьютерной индустрии, а не повышением производительности труда в других секторах экономики.
В начале 2000-х гг. в целом возобладала точка зрения технологических оптимистов, и некоторые авторы поспешили "закрыть" "Парадокс производительности". В пользу этого решения приводятся два различных типа объяснений противоречия между микроэкономической статистикой, иллюстрирующей "Парадокс производительности" на примерах сотен компаний, и макроэкономическими данными по общему росту производительности труда.
Согласно первой группе объяснений, "Парадокс производительности" был временным явлением и в целом исчерпал себя к середине 1990-х гг. Это временное явление может быть объяснено слабым проникновением ИТ в бизнес-практику, отсталостью самих технологий (по сравнению с современным уровнем). Слабое проникновение ИТ, в свою очередь, порождало слабые сетевые эффекты (с точки зрения привлекательности самих технологий, совокупного сокращения трансакционных издержек между контрагентами, числа квалифицированных специалистов).
Еще одним возможным фактором смены тенденции может быть уровень концентрации в ИТ-отрасли, который в США устойчиво растет с середины 1990-х гг. Концентрация, с одной стороны, за счет эффекта масштаба позволяет снизить издержки производителей и, следовательно, стоймость ИТ-продуктов и услуг, а с другой - уменьшение разнообразия информационных продуктов, появление фактических стандартов объективно снижает трансакционные издержки потребителей и порождает более сильные сетевые эффекты.
Наконец, все преимущества информационных технологий могли проявиться только с появлением универсальной системы электронных коммуникаций - Интернета, который стал массовым явлением со второй половины 1990-х гг.
Вторая группа объяснений апеллирует к некорректности методов обоснования "Парадокса производительности".
Прежде всего, Эрик Бринйолфссон и его единомышленники указывают на то, что большая часть расходов на ИТ в США (около 85 % затрат на аппаратное обеспечение) в 1980-х гг. пришлась на сферу услуг, которая в этот же период демонстрировала очень низкие (около 0,7 % в год) темпы прироста производительности труда, что было значительно ниже показателей в промышленности и даже хуже статистики по сфере услуг 1970-х гг. Худшие показатели производительности в сфере услуг, которые повлияли на общую статистику, объясняются большей зарегулированностью сервисных отраслей и более слабым действием международной конкуренции.
Еще одно объяснение касается перераспределения выгод при аутсорсинге сервисных услуг (которые с точки зрения клиентов сервисных компаний являются менее выгодными). В результате промышленный сектор - потребитель аутсорсинговых сервисных услуг - получает значительные преимущества от применения ИТ на стороне подрядчиков (в частности, за счет роста качества услуг). А выгоды самих сервисных компаний при этом менее значительны.
Наконец, имеются изъяны в самой статистике производительности в сервисном секторе. Большая часть сервисной индустрии вообще не была охвачена официальной статистикой, а во многих других случаях (например, в сферах здравоохранения, государственного управления, некоторых финансовых услуг) производительность, выраженная как соотношение выпуска и затрат, не может быть эффективно подсчитана и искусственно принимается равной единице.
В тех случаях, когда вышеупомянутых ошибок измерения можно было избежать, а затраты на ИТ были достаточно высоки, в сервисных отраслях, по мнению некоторых исследователей, наблюдался значительный прирост производительности труда.
Кроме того, исследователи указывают на то, что производительность труда, а также показатели типа ROE не всегда могут быть мерой экономического результата. Во многих отраслях высокая конкуренция снижает норму прибыли, и необходимость постоянного инвестирования в новые технологии - это, зачастую, единственная возможность выживания в высококонкурентной среде. Таким образом, высокие затраты на ИТ могут сочетаться с относительно низкой рентабельностью.
Высокий уровень конкуренции и быстрое техническое развитие приводят к тому, что товары и услуги становятся все более качественными, а их стоимость не растет адекватными темпами или даже снижается. Таким образом, номинальная производительность (особенно в межвременных сравнениях) также может пострадать.
И все же приведенные выше аргументы не достаточны для того, чтобы объявить проблему "Парадокса производительности" исчерпанной, поскольку, На взгляд автора статьи, одним из ключевых факторов разрыва между объемом инвестиций в ИТ и ростом производительности является недостаточная гибкость рынка труда. Показателен пример Германии, которая в период с 1995 г. по 2001 г. сочетала самый низкий среди западноевропейских стран рост ВВП (в среднем 1,5 % в год против 2,5 % по ЕС и 3,5 % в США) и достаточно высокие затраты на ИКТ (более 40 % от суммарных инвестиций в оборудование и производственные мощности). Проанализировав ситуацию, Deutsche Bank выявил, что технологии все-таки дают положительный и вполне сравнимый с другими странами вклад в рост ВВП, и он заметно увеличился во второй половине 1990-х гг., а слабый экономический рост в Германии обусловлен дефицитом на рынке труда из-за регуляционных барьеров.
Слабая отдача от ИТ может быть связана не только с трудностями найма новых работников нужной квалификации, но и с трудностями увольнения избыточного персонала. Рассмотрим условный пример. Предположим, что компания внедряет электронную систему обработки клиентских заказов. Существенного роста производительности труда (не в узкотехнологическом смысле, а с точки зрения экономического результата) от такой системы, теоретически, можно ждать в двух случаях:
если до внедрения электронной системы компания не справлялась с потоком клиентских заказов, и система позволит обработать дополнительные заказы с минимальными трудозатратами;
если установка электронной системы позволит сократить часть персонала, занятого обработкой заказов.
Первая возможность актуальна в основном для низкоконкурентных рынков (если высокая концентрация обусловлена высокими барьерами входа, а не узостью рынка). Однако монополисты менее склонны к технологическим инновациям (особенно если спрос превышает предложение). Другой вариант - активный рост клиентской базы на новых, бурно развивающихся рынках. В этом случае электронная система выступает альтернативой найму новых сотрудников.
Вторая возможность (сокращение персонала) реализуется в случае достаточной гибкости рынка труда (в частности, отсутствия жесткого законодательного регулирования, слабости профсоюзов) и обычно с некоторой задержкой (часто сокращения происходят только в крайних случаях, в периоды рецессий). В целом, ситуация с занятостью является более гибкой в высококонкурентных отраслях.
Таким образом, можно сделать вывод, что применение ИТ в большей степени повышает производительность в высококонкурентных отраслях экономики, но необходимым условием для этого является готовность к сокращению персонала и достаточная гибкость рынка труда. Кроме того, изменение производительности труда, связанное с проникновением ИТ и сокращением числа занятых, происходит не плавно, а дискретно, в моменты экономических спадов и потрясений, что и создает сложности для обоснования статистической связи ИТ и производительности.
Помимо рассмотрения проблемы производительности труда, можно также обратить внимание на рост заинтересованности американских корпораций в фондовом рынке как источнике ресурсов для развития и поддержания текущей деятельности. После краха на бирже NASDAQ в 2000 г. корпорации должны были продемонстрировать инвесторам рост рентабельности для сохранения их заинтересованности в покупке ценных бумаг. И основным источником быстрого улучшения было снижение издержек (в том числе, за счет сокращения персонала), что привело к улучшению статистики по производительности после 2001 г.
Обоснование отдачи от ИТ на микроэкономическом уровне
Вне зависимости от убедительности аргументов экономистов-теоретиков за или против статистически значимого влияния ИТ на производительность решающую роль при принятии решений об инвестициях в ИТ играют субъективные соображения руководителей корпораций относительно целесообразности этих расходов. Одним из основных сдерживающих факторов мотивационного характера при принятии решения о внедрении тех или иных ИТ на корпоративном уровне остается недостаток информации о реальной отдаче от их использования. Нет недостатка в качественных оценках выгоды от ИТ, однако большинство количественных оценок имеют весьма ограниченное применение: носят усредненный характер, касаются реалий более развитых (чем российский) рынков, преподносятся в выгодном для производителей информационных продуктов и услуг свете. В результате, как показал опрос, проведенный в 2004 г, компанией CFO IT среди финансовых директоров и других руководителей и сотрудников финансовых подразделений, только 24 % опрошенных (из 241) уверены, что затраты на ИТ положительно влияют на производительность, и это влияние может быть измерено; 54 % признают положительное влияние, но не могут его измерить; 10 % не находят связи между затратами на ИТ и производительностью; остальные не уверены в ответе. Тот же опрос показывает, что взаимоотношения между финансовым и ИТ секторами компании для достижения бизнес-целей "очень важны" с точки зрения четверти опрощенных; еще 70 % оценивают их как ''важные"; 4 % частично признают этот тезис.
Актуален следующий вопрос: насколько ИТ-расходы в краткосрочном периоде подвержены влиянию экономической конъюнктуры, т. е. являются ли эти инвестиции частью стратегических планов корпораций по повышению производительности или они отражают краткосрочные изменения в объемах свободных средств, которые могут быть потрачены, в том числе и на информатизацию. Таким образом, необходимо рассмотреть альтернативы:
1) улучшение экономической конъюнктуры, отраженное на макроэкономическом уровне в росте ВВП, в краткосрочном периоде (без временного лага) стимулирует расходы на ИТ;
рост расходов на ИТ стимулирует прирост ВВП в среднесрочном периоде (т. е. между расходами на ИТ и ростом ВВП есть временной лаг).
Наличие временных лагов между вложениями в ИТ и отдачей от них для "технологических оптимистов" является одним из объяснений того, почему краткосрочная статистика, не учитывающая лагов, искажает реальное влияние ИТ на производительность труда.
Например, в работе Эрика Бринйолфссона и Лорин М. Хитт на примере статистики 527 крупных компаний США в период с 1987 г. по 1994 г. показано, что в долгосрочном периоде (с лагом от 5 до 7 лет) показатели роста продуктивности, связанного с компьютеризацией, более чем в 5 раз превышают краткосрочные данные (с лагом в 1 год).
Однако произведенное автором статьи сопоставление динамики экономического роста в США с 1991 г. по 2004 г. и динамики расходов на компьютеры в тот же период заставляет сделать вывод, что из обозначенных выше вариантов связи роста ВВП и расходов на ИТ верен скорее первый, т. е. расходы на ИТ носят конъюнктурный характер, а не являются для большинства корпораций частью долгосрочных планов.
Действительно, во второй половине 1990-х-начале 2000-х гг. наблюдается корреляция между изменением; ВВП и расходами на компьютеры без временного лага (рис. 3).
Если бы причинно-следственная связь была обратной (расходы на компьютеризацию оказывали заметное статистическое влияние на рост ВВП), наблюдался бы временной сдвиг между графиками (рост расходов на компьютеризацию на несколько лет опережал бы рост ВВП).
Стратегия инвестирования в ИТ может иметь долгосрочный характер только в том случае, если корпорации имеют надежные системы оценки отдачи от этих инвестиций. Поскольку внедрение ИТ в компаниях часто сопряжено с перестройкой бизнес-процессов и исходные условия в каждом случае индивидуальны, результаты внедрения более или менее сложных информационных продуктов (таких, например, как ERP-системы) зависят от большого числа факторов (часто лежащих за пределами собственно информационных технологий), в том числе выбора цели внедрения.
В настоящее время на практике применяются несколько основных методов оценки отдачи от использования информационных технологий, основанных на измеримых целях внедрения ИТ - в частности, BSC (Balanced Scorecard, "Сбалансированная система показателей") и KPI (Key Performance Indicators, "Ключевые показатели эффективности").
|
