Информационный портал  "TRANSFORMаторы"

Осталась ли едина и стала ли надежней единая электроэнергетическая система России?
 

Осталась ли едина и стала ли надежней единая электроэнергетическая система России?

Григорьев А.В. ведущий инженер, ОАО «Свердловэлектроремонт», г. Екатеринбург

 

 

Высказывается сомнение полноценности принятых определений понятий «Электроэнергетика» и «Единая энергетическая система России». Рассмотрены различные аспекты взаимоотношений субъектов электроэнергетики, которых выражается их единство или разрозненность, и влияние этих аспектов на надежность электроэнергетической системы. Высказано мнение о не совместимости принципов единства и конкуренции.

Ключевые слова: электроэнергетика; единая электроэнергетическая система России; надежность; единство системы; конкуренция

В 2003 г. Государственной думой и Советом федерации принят Закон «Об электроэнергетике». Новый закон основывался на опыте рыночных преобразований, проходивших в России в период 1992 - 2003 гг., и на политической идее перевода электроэнергетики на рыночные отношения. Законом в сфере его регулирования определены основные понятия. Представляет интерес определение первых двух понятий принятого Закона.

Электроэнергетика — отрасль экономики Российской Федерации, включающая в себя комплекс экономических отношений, возникающих в процессе производства (в том числе производства в режиме комбинированной выработки электрической и тепловой энергии), передачи электрической энергии, оперативно-диспетчерского управления в электроэнергетике, сбыта и потребления электрической энергии с использованием производственных и иных имущественных объектов (в том числе входящих в Единую энергетическую систему России), принадлежащих на праве собственности или на ином предусмотренном федеральными законами основании субъектам электроэнергетики или иным лицам. Электроэнергетика является основой функционирования экономики и жизнеобеспечения.

Единая энергетическая система России — совокупность производственных и иных имущественных объектов электроэнергетики, связанных единым процессом производства (в том числе производства в режиме комбинированной выработки электрической и тепловой энергии) и передачи электрической энергии в условиях централизованного оперативно-диспетчерского управления в электроэнергетике.

Понятие «Единая электроэнергетическая система России» законом не предусмотрено. Но поскольку оно употреблялось раньше и употребляется теперь, очевидно, его надо воспринимать как синоним понятия «Единая энергетическая система России», которое было общепринятым и всем понятным во времена существования прежнего Министерства энергетики.

По поводу же определений приведенной узаконенной пары понятий возникает вопрос по части их полноценности.

Электроэнергетика определена как отрасль экономики. Надо полагать, что понятие «экономика, имеющее несколько смысловых значений, в этом случае является синонимом понятия «хозяйство» (раньше бы сказали «народное», теперь, видимо, «хозяйство страны»), а не имеется в виду экономическая наука или же совокупность общественных отношений в сфере производства, обмена и распределения продукции. Если же электроэнергетика это отрасль хозяйства, то, очевидно, ее и надо бы определить как отрасль, которая занимается, или включает в себя производство, передачу и распределение электрической энергии. Понятно, что осуществление такой деятельности неизбежно сопровождается соответствующими производственными и общественными отношениями. То есть, сначала производство (материальная сторона), а затем или вместе с тем общественные отношения. В данном же законом определении электроэнергетики акцент сделан на том, что ее содержанием является именно комплекс экономических отношений, возникающих в процессе производства, передачи электрической энергии, оперативно-диспетчерского управления в электроэнергетике, сбыта и потребления электрической энергии с использованием производственных и иных имущественных объектов, в том числе входящих в единую энергетическую систему России. Собственно производство лишь подразумевается: если нет производства, то какие могут быть отношения? Но во имя чего о первичном надо догадываться или докапываться через вторичное? Озадачивает уточнение, сделанное в определении, — «с использованием производственных и иных имущественных объектов, в том числе входящих в Единую энергетическую систему России». Значит, электроэнергетика призвана использовать чьи-то производственные мощности, в том числе Единую энергетическую систему России и ей, как подчеркнуто в определении, отведена лишь роль управления отношениями возникающими в процессе производства, передачи и т.д. электрической энергии? А собственно производством, передачей и распределением электрической энергии, видимо, должны заниматься те субъекты электроэнергетики, в чьем распоряжении находятся производственные и иные имущественные объекты, в том числе Единая энергетическая система России. Оправдана ли такая иерархия интересами производства и надежной поставки электроэнергии?

Если теперь обратиться к узаконенному понятию «Единая энергетическая система России», то по данному ему определению — это всего лишь «совокупность производственных и иных имущественных объектов электроэнергетики, связанных процессом производства и передачи электрической энергии в условиях централизованного оперативно-диспетчерского управления». То есть, это имущественный комплекс, состав которого определен возможностью осуществления определенной технологической задачи, но он не определен, что казалось бы естественным, как функционирующая система производства, передачи и распределения потребителям электрической энергии. О последнем надо догадаться или домыслить. Выглядит это странным при множестве громоздких оговорок, уточнений и пояснений, вошедших в представленные выше определения. Ощущение такое, что именно единая во всех отношениях (техническом, технологическом, хозяйственном, оперативно-диспетчерском, экономическом) по естественным объективным причинам система производства, передачи и распределения электрической энергии никак не вписывается в идею дезинтеграции электроэнергетики, и поэтому все, что непроизвольным образом выводит на осознание естественного единства отрасли намеренно обходится, но при этом удобная в политическом отношении вывеска единства молчаливо сохраняется.

В преддверии навязанного политическими силами реформирования электроэнергетики знающие и авторитетные в этой области специалисты-ученые утверждали, что с ее реализацией Единая энергетическая система России будет ликвидирована и заменена массой самоуправляющихся акционерных обществ, что равносильно развалу электроэнергетики страны не только как единой электроэнергетической системы, но и ее региональных энергосистем [1]. Что касается последнего, то, действительно, региональные энергосистемы прекратили свое существование. Относительно же единства энергетической (электроэнергетической — в видоизмененной терминологической интерпретации) системы страны, спустя уже больше шести лет после начала реформирования, в некоторых публикациях по-прежнему высказываются утверждения о его существовании, которое, якобы, не зависит от форм собственности, моделей и конфигурации рыночных отношений. Более того, утверждается, что Единая электроэнергетическая система России является высшей формой организации производства, передачи и распределения электрической энергии [2]. Неясно, правда, имеется в виду ее дореформенное или послереформенное состояние. Основное доказательство такого единства — это технологическая неразрывность процессов производства, передачи, распределения и потребления электроэнергии. Однако достаточно ли этого для действительного, а не декларируемого единства? Не есть ли это лишь факт выдачи страстно желаемого за действительное или, может быть, это определенная инерция представлений? Не считается, например, единой электроэнергетика Европы, представляющая собой объединение национальных энергосистем, хотя осуществление принципа технологического единства при взаимодействии энергосистем разных стран неизбежно — иначе просто нельзя. Может быть, в России решающую роль играет номинально единая система диспетчерского управления, какой нет в Европе? Но диспетчерское управление потоками вырабатываемой и потребляемой электроэнергии — это, во-первых, не есть производство электроэнергии и, во-вторых, далеко не управление отраслью.

Могут ли быть едины самостоятельно хозяйствующие в условиях рынка субъекты энергетики, главная стратегическая цель которых, по мнению осведомленного специалиста, — достижение своей финансовой безопасности [3], а отнюдь не надежное и бесперебойное энергоснабжение потребителей? А, вообще, могут ли быть едины конкурирующие компании? Ведь конкуренция — это не социалистическое соревнование, когда все заодно, но каждый стремится добиться лучших успехов. Органической же чертой мира капитала является индивидуализм, а не коллективизм.

В настоящее время изощренность словесных построений достигла такого уровня, что можно обосновать и мотивировать все, что угодно, преувеличивая в конъюнктурных или даже корыстных интересах значение одних аспектов проблемы и преуменьшая или вовсе не замечая других. Первенство в этой части принадлежит, конечно, области политики и правовых отношений, но большие возможности есть и в технической сфере, особенно когда она пересекается с политикой.

В противовес культивируемым представлениям о единстве теперешней электроэнергетики России рассмотрим некоторые ее аспекты, которые не вписываются либо плохо вписываются в концепцию единства.

Чтобы не выглядеть адептом совсем уж крайнего частного мнения, приведу, для начала, несколько мнений титулованного специалиста [2] по поводу текущего состояния дел лишь в некоторых сферах функционирования отрасли в целом, в которых в еще недавнем прошлом выражалось и осуществлялось ее единство.

В отрасли важно восстановить регламентацию и осуществить поддержку информационной базы технического состояния оборудования, зданий и сооружений объектов энергетики, эффективности их использования, формирования аварийной статистики оборудования электрических станций и сетей.

Можно констатировать, что в отрасли уже более 8 лет не проводится системная работа по обобщению аварийности оборудования и формирования показателей его надежности.

Важно восстановить систему оценки технического состояния оборудования электрических станций и сетей.

Отрасли необходимо развитие Нормативно технического обеспечения решения задач надежности, актуализация нормативно-технической базы по вопросам оценки технического состояния оборудования, продления ресурса, методического и информационного обеспечения, расследования технологических нарушений и системных аварий, форм и порядка предоставления информации.

Все это было и на довольно высоком уровне в дореформенный период! Куда же это делось после реформирования и почему?

Очевидно, что с появлением в отрасли самостоятельно хозяйствующих субъектов уже не приходится говорить о хозяйственном и экономическом единстве отрасли. Более того, в созданных по экстерриториальному принципу энергокомпаниях трудно говорить даже о хозяйственной связи их отдельных объектов.

Для извлечения дохода, может быть, это и безразлично, может быть, даже удобно. А для организации хозяйственного взаимодействия, взаимной поддержки во имя надежного энергоснабжения потребителей — это проблематично.

Назовем теперь уже очевидные потери электроэнергетики, образовавшиеся в результате ее реформирования, которые раньше олицетворяли ее единство.

  • В первую очередь утрачена, без натяжки можно сказать, решающая в единении отрасли отраслевая солидарность и взаимопомощь, когда все неизбежные производственные недостатки компенсировались резервными возможностями всей отрасли и, без сомнения, на общую пользу как всем потребителям, так и самой отрасли.
  • Перестала существовать объединяющая отрасль единая отраслевая техническая политика.
  • Потеряна отраслевая инфраструктура обучения и повышения квалификации кадров.
  • Не стало единой отраслевой системы нормативно-технической документации.
  • Перестали функционировать отраслевая информационная база технического состояния оборудования и эффективности его использования, система сбора и анализа информации об аварийности и надежности оборудования.
  • Не стало отраслевой инфраструктуры технического усовершенствования оборудования и технологий его эксплуатации.
  • Не стало отраслевой системы предупреждения отказов и аварий путем выпуска отраслевых циркуляров и распоряжений и регулярного доведения информации об имевших место технологических нарушениях.
  • Потеряна отраслевая инфраструктура диагностического и ремонтного обслуживания оборудования.
  • Потеряна строительная инфраструктура отрасли, обеспечивающая своевременное профессиональное решение задач по воспроизводству энергетических мощностей.
  • Потеряна хорошо развитая и хорошо работавшая отраслевая социальная инфраструктура (дома культуры, лечебные профилактории, спортивные базы, детские оздоровительные лагеря и т.д.). Безусловно, тоже немаловажный фактор единства, да и надежности отрасли. Почему-то эти социальные атрибуты корпоративного единства признаются нужными и важными для других отраслей, например, в Газпроме, в транспортной сфере, в силовых ведомствах, но оказались вдруг излишеством в электроэнергетике?
  • Конечно, все названные функции можно обеспечивать и в рамках каждой отдельной энергокомпании, но, очевидно, что тогда они уже не будут едиными и, скорее всего, для каждой отдельно взятой компании обойдутся дороже, а каким-то из них и вовсе окажутся не по силам.

    Так можно ли считать единой отрасль, в которой нет единого руководства, нет единой технической политики, а базовые ее подразделения — это самостоятельно хозяйствующие субъекты с многими притязаниями и требованиями к друг другу, ищущие, в первую очередь, свою экономическую выгоду, в том числе, и за счет друг друга, например, через взимание штрафов? Где же здесь основной принцип единства, безукоризненно действующий в дореформенной энергетике, когда все заодно, по одним правилам и нормам, с взаимной выручкой и поддержкой? Полезно ли это все для электроэнергетики в целом и для социума, пользующегося ее услугами? И стала ли от этого электроэнергетика надежней?

    В связи с затрагиванием темы надежности, привлекают внимание и побуждают некоторые рассуждения об определении понятия «Надежность», представленные в публикациях [2, 4, 5]. В них почему-то использовано устаревшее определение понятия «надежность» — как свойство объекта выполнять заданные функции в заданном объеме при определенных условиях» со ссылкой на источник 1980 г. [б]. Однако в 1989 г. стандартом [7] было дано более совершенное определение понятия «надежность» как «свойство объекта сохранять во времени в установленных пределах значения всех параметров, характеризующих способность выполнять требуемые функции в заданных режимах и условиях применения... Различие существенное: или «сохранять способность выполнять требуемые функции в заданных условиях», или же просто «выполнять заданные функции при определенных условиях». Как говорится, почувствуйте разницу! Второе может восприниматься лишь как своеобразное свидетельство того, что устройство является не макетом, а действующим агрегатом — действительно способно выполнять заданные функции.

    Определение понятия «надежность, данное стандартом [7], является универсальным и, как разъяснено в стандарте, «распространяется на любые технические объекты — изделия, сооружения и системы, а также их подсистемы».

    Если же задуматься о специфике реализации задачи надежности применительно к разным иерархическим уровням (объект, система и даже отрасль), то различие видится лишь в наборе средств и методов, с помощью которых она может решаться на каждом уровне, и в той особенности, что надежность каждого более высокого уровня неизбежно будет основываться на надежности низших уровней и дополнительно обеспечиваться специфическими для каждого из уровней способами, для системы — системными, для отрасли — отраслевыми. Поэтому не вполне ясен смысл варьирования определения понятия с особым подчеркиванием надежности системной [2]. Ведь различные толкования одного и того же понятия, пусть и в разных областях его применения, лишь затрудняют его адекватное восприятие всеми, кто им пользуется.

    В [2] поднят вопрос о развитии системы обеспечения надежности в электроэнергетике страны, и здесь же совершенно справедливо отмечено, что «в «дореформенный» период надежность ЕЭС России обеспечивалась всей мощью практически единого хозяйственного управления в электроэнергетике». Теперь мощь единого хозяйственного управления в электроэнергетике, как говорится, канула в Лету. И уже не раз в публикациях, затрагивающих тему надежности электроэнергетики, разными компетентными специалистами признавалось, что в результате реформирования и перехода на рыночные отношения надежность электроэнергетики объективно стала ниже. То же самое подтверждают и приведенные выше мнения титулованного специалиста по поводу уже осознаваемой потребности восстановления важных в масштабе отрасли инфраструктурных аспектов обеспечения ее надежности. Поэтому было бы правильней, последовательней и честнее до постановки вопроса о развитии надежности постреформенной электроэнергетики поставить задачу о восстановлении надежности до дореформенного уровня.

    В [4 и 5] рассмотрены вопросы обеспечения надежности электроснабжения в реформированной электроэнергетике. Значительная, если не большая их часть посвящена рассмотрению значимости юридических и правовых аспектов в решении задач обеспечения надежности электроснабжения потребителей. В качестве действенного рычага представляется система взаимных штрафных санкций. Создается впечатление, что именно в них авторы видят решающий фактор обеспечения надежности, которым компенсируется утраченная мощь единого хозяйственного управления дореформенной электроэнергетики. Лишь в более поздней публикации [2] вспоминаются и рассматриваются отдельные технические аспекты обеспечения надежности, утраченные при реформировании. думается, что надежды обеспечить надежность электроэнергетики с помощью юридических и правовых рычагов, в частности, путем распределения ответственности за надежность между субъектами электроэнергетики, в общем иллюзорны по той простой причине, что надежность технической системы — это, в первую очередь, проблема техническая. Никакие договорные обязательства, юридические, правовые и рыночные правила, угроза штрафов не предотвратят отказ техники, если ее надежность не обеспечена техническими средствами. Это убедительно показала авария на Саяно-Шушенской ГЭС.

    Договорные обязательства, юридические и правовые нормы лишь обусловливают возможность взыскания ущерба, нанесенного отказом, возможность наказания ответственных лиц. Возможность — потому что прежде чем ее реализовать, необходимо еще пройти всегда громоздкие и длительные правовые и юридические процедуры разбирательств и доказательств вины и упущений конкретных фигурантов. И не факт еще, что эти процедуры в конце концов завершатся и будет получен адекватный результат. И если юридическое дело будет доведено до конца, в итоге собственники компании, сама компания могут оказаться без сверхприбыли или даже без прибыли, кто-то из потерпевших потребителей получит компенсацию за понесенный ущерб, но ущерб-то все равно состоялся, и он даже при всех компенсациях, может оказаться невосполнимым. При этом собственники компании, ее руководители могут и не особенно пострадать, если их бизнес и риски предусмотрительно застрахованы соответствующим образом. Последнее как раз является одним из средств достижения финансовой безопасности компании, которая, как сказано в [3], является стратегической целью электроэнергетических компаний, функционирующих в рыночных условиях. Надежное и бесперебойное энергоснабжение потребителей, каким оно было в дореформенные времена, в рыночных условиях не является приоритетом.

    Другим гипотетическим следствием жестких финансовых санкций к электроэнергетической компании за неисполнение условия надежного электроснабжения может стать ее банкротство и прекращение деятельности. Но это сработает лишь на еще большее снижение надежности электроснабжения. Поэтому власти того или иного уровня просто обязаны не допустить такого развития событий. Кстати сказать, все финансовые санкции (штрафы, неустойки, выплата компенсаций и т.д.), предъявляемые к отдельно взятой электроэнергетической компании, не справляющейся со своими обязанностями, лишь усугубляют ее положение вместо как никогда ранее требующейся ей поддержки. Какое уж тут единство?

    Другая очевидная сторона системы взаимных штрафов энергопредприятий за необеспечение договорных поставок или транзитов — это увеличение производственных издержек. Естественное следствие таких взаимоотношений — учет дополнительных издержек в тарифах на отпускаемую электроэнергию и таким образом повышение их. Получается, что штрафы — это дополнительный доход энергопредприятий за счет потребителей. Хотя во многих случаях недопоставка каким-либо энергопредприятием может быть скомпенсирована за счет резервов других предприятий к выгоде потребителей или как минимум к облегчению положения энергопредприятия, попавшего в затруднительную производственную ситуацию.

    Запутанная система штрафов лишь провоцирует неразбериху и сильно осложняет взаимоотношения между энергопредприятиями, не говоря уже о неизбежном порождении множественных конфликтных ситуаций. Вовлечение же в обеспечение надежности в отрасли судебно-правовой системы — само по себе крайне затяжное, затратное и ненадежное дело. Все эти новые издержки все равно лягут на потребителей. Иначе быть не может — никакая компания не сможет работать себе в убыток.

    В конце концов, заплатить штраф — это значит лишь откупиться от претензии неисполнения обязательств, например, в части жизнеобеспечения, при этом неисполненное жизнеобеспечение остается уже свершившимся фактом. А неисполнитель условий жизнеобеспечения, заплатив штраф при наличии достаточных средств, выходит, как говорится, «сухим из воды».

    Думается, что с позиций человечности надежность в сфере жизнеобеспечения граждан и страны должна быть безусловной — понятно, что не абсолютной, но она не может и не должна быть рыночной услугой. Это не услуга, а достоинство отрасли и страны в целом, обеспечиваемое всей мощью и авторитетом государства. И в наибольшей мере это достоинство может быть реализовано в рамках единой и поэтому сильной и эффективно управляемой отрасли. Иначе можно дойти до того, что защита и спасение граждан в чрезвычайных ситуациях тоже станет рыночной услугой.

    Видимо, многие уже забыли, а кто-то, вероятно, не осознал вовсе, что в период либерализации цен 1991 г., когда были отпущены цены на все и вся, именно электроэнергетика оказалась в положении «дойной коровы», которой государственные власти, исходя из политической ситуации, в течение всего периода реформ не позволяли увеличивать тарифы на электроэнергию при баснословном взлете цен на топливо для электростанций, затраты на которое являются основной составляющей в себестоимости электроэнергии. Степень надежности отрасли оказалась такой, что она выстояла в этот тяжелый период. Правда, не без потерь — были потеряны ресурсы на развитие (из себестоимости была исключена инвестиционная составляющая), был сильно истощен ресурс энергооборудования вследствие замораживания процесса его обновления [1].

    А если нынешние многочисленные энергокомпании столкнутся с подобной ситуацией, во что это выльется для граждан и страны в целом? И что в таком случае дадут многочисленные договоры между хозяйствующими субъектами, в каждом из которых обязательно предусмотрены форс-мажорные обстоятельства которых все договорные обязательства отменяются?

    Что же касается затратной стороны дела, то, по любому, удельные затраты на надежность в единой энергосистеме страны будут меньше, чем в несоизмеримом по масштабу отдельном самостоятельно хозяйствующем субъекте.

    Вот откровения компетентных специалистов, которые красноречиво показывают весьма слабые надежды не только на повышение надежности электроэнергетики в теперешнем ее состоянии, а хотя бы на удержание ее на дореформенном уровне:

    «Бизнес не тратит деньги зря .... И никакие нормативные требования его не остановят, тем более декларации о необходимости высокой надежности» [5].

    «Логика развития рынка и потребности развития технологической инфраструктуры электроэнергетики в значительной степени оторваны друг от друга: рынок направлен на использование энергии и ценообразование, но не на обеспечение надежности и развитие технологической инфраструктуры» [2].

    «В условиях реформирования и разделения энергетики на самостоятельные бизнесы и перехода последних на экономические отношения одной из главных становится проблема перестройки сознания инженерно-технического персонала энергопредприятий. Предстоит осознать приоритет экономики над всем остальным, в том числе технологическими ограничениями» [5].

    Можно вспомнить и всем известное высказывание теоретика прибавочной стоимости Карла Маркса по поводу того, на какие недобросовестные и далеко не человеколюбивые действия готов «капитал» ради получения сверхприбыли.

    И действительно, зачем постоянно тратиться на поддержание и повышение надежности, если надежней в финансовом отношении для отдельно взятой энергокомпании прикрыться страховкой риска необеспечения договорной поставки и остаться не в убытке в любом случае.

    Приходится констатировать, что идет отстройка системы максимального извлечения прибыли собственниками компаний из своих компаний, а компаниями из потребителей — что и есть первостепенная цель и задача, реализации которых весьма способствует благоприятная конъюнктура в виде нарастающего спроса на электроэнергию при дефиците энергетических мощностей. Интерес к надежности в таких обстоятельствах — только лишь в финансовом плане, но не в плане бесперебойного энергоснабжения.

    Сложившиеся в электроэнергетике России обстоятельства, вследствие ее дезинтеграции, дают основания усомниться в полезности и рациональности происходящих в ней изменений, разумеется, для потребителей и страны в целом, и в очередной раз вспомнить известную мудрость «чтобы понять ценность чего-либо, надо это потерять».

    Невольно возникает риторический вопрос: надо ли по политическим мотивам переносить в Россию далекие от идеальных сложные и запутанные европейские правила взаимоотношений в электроэнергетике, добровольно отказавшись от колоссального преимущества в надежности, управляемости и экономичности крупномасштабной бывшей Единой электроэнергетической системы России, которая не без оснований претендовала на статус самой совершенной с высшей формой организации в мире?

    Что же касается вопросов, обозначенных названием статьи, то думается, что единство электроэнергетической системы России в его сущностном понимании перестало существовать, взаимосвязь электроэнергетических компаний осталась лишь в части централизованного оперативно-диспетчерского управления ими. С потерей единства электроэнергетической системы надежность энергообеспечения потребителей России объективно снизилась. Очевидно, что при неразрывной технологической связи субъектов электроэнергетики отсутствие административно-хозяйственного единства, отягченного к тому же навязанной конкуренцией, никак не способствует надежности системы электроэнергетики в целом. Отраслевая дезинтеграция — это еще и своеобразная идеологическая мина в деле обеспечения надежности. Это можно проиллюстрировать следующим образом. Например, в дореформенные времена ремонтный персонал входил в штат энергосистем, и его обязанностью было безусловное выполнение всего объема работ, необходимого для поддержания работоспособного состояния поднадзорного оборудования. При этом финансовые затраты всегда жестко определялись размером доли ремонтной составляющей в тарифе на электроэнергию. Ремонтный персонал стратегически был заинтересован не в объеме выполненных работ, а в общем результате работы энергосистемы, внося свой вклад в общий результат путем своевременного и эффективного поддержания работоспособного состояния оборудования. То же самое можно сказать и о диагностических подразделениях энергосистем, которые раньше были заинтересованы в общем результате работы энергосистемы, внося свой вклад путем своевременного выявления дефектов в оборудовании и угроз отказа в работе. Теперь же с выделением ремонтных и диагностических подразделений в непрофильный бизнес объем вырабатываемой электроэнергии их не интересует вовсе. Им надо заработать деньги, которые бы оправдывали их значительно удорожавшее существование. Поэтому, чем ненадежнее оборудование и чем больше отказов, тем им лучше — больше спрос, больше работы, а при недостатке ремонтных компаний можно за работу брать дороже. А какие отношения должны складываться между конкурирующими генерирующими энергокомпаниями? Очевидно, чем хуже конкуренту, тем лучше мне. И как тут можно говорить о единстве, о единой технической политике, об обмене опытом, взаимной поддержке и т.д.?

    Экономические отношения в цивилизованном обществе не должны строиться так, чтобы кому-то были выгодны всякого рода повреждения, катастрофы, болезни, несчастья, чтобы такие события могли быть источниками профессионального заработка. Это уже общий повод для размышлений наших политиков и законодателей. Поэтому хочется подвергнуть сомнению правильность процитированного выше призыва «осознать приоритет экономики над всем остальным» [5]. Далеко не во всех случаях с таким приоритетом можно согласиться. Кроме определенной роли экономического приоритета, в цивилизованном обществе должна присутствовать и социальная ответственность государственных, политических и бизнес структур.

    В электроэнергетике более высокая надежность обеспечивается единым управлением отраслью (всем известна справедливость народной мудрости: «у семи нянек дитя без глаза» безусловными взаимоподдержкой и взаимовыручкой, которые становятся просто неизбежными при работе на единый хозяйственный результат. Поэтому на вопрос, поставленный в [4]: «Кто должен управлять надежностью и отвечать за надежность в электроэнергетике», ответ очевиден — это Единая электроэнергетическая система России, а никак не рынок. Рынок — это стихия. А доверяясь стихии, никак нельзя рассчитывать на надежность.

    По прошествии 8 лет реформирования пока, к сожалению, не видно ни осязаемой пользы в виде обещанного снижения тарифов вследствие рыночной конкуренции между производителями электроэнергии, ни расширенного обновления и наращивания парка энергопроизводящего оборудования.

    Хочется надеяться, что в дальнейшем политическими силами и правительством будут вноситься такие коррективы в затянувшийся процесс реформирования электроэнергетики, которые теперь, уже после осознания не вполне удачных преобразований, вели бы, все-таки, ее к интеграции, повышению управляемости, к ее доступности и безусловной надежности. Иначе, приходится лишь вспомнить горестную присказку: «Вот тебе бабушка и Юрьев день!» или же «Хотели как лучше ....»

    Список литературы

    1. Дьяков А.ф., Платонов В.В. Единая электроэнергетическая система России в период рыночных преобразований: учеб. пособие. М.: Изд. МЭИ, 2003.

    2. Кучеров Ю.Н. О развитии системы обеспечения надежности в электроэнергетике страны // ЭЛЕКТРО. Электротехника, электроэнергетика, электротехническая промышленность. 2009. № 6.

    3. Клочкова Н.В. управление финансовыми ресурсами электроэнергетических компаний на рынке // Академия Энергетики. 2009. № 1.

    4. Кучеров Ю.Н. Надежность электроснабжения — общественное достояние или рыночная услуга? // Энергорынок. 2004. № 11.

    5. Кучеров Ю.Н., Китушин В. Реформирование и надежность электроснабжения // Энергорынок. 2005. № 1.

    6. Надежность систем энергетики. Терминология. Сборник рекомендуемых терминов. Выпуск 95. М.: Наука, 1980.

    7. ГОСТ 27.002-89. Надежность в технике. Основные понятия.

     

     
     
    Полное содержание статьи Вы можете найти в первоисточнике
    Источник:  ©  Григорьев Анатолий Владимирович — ведущий инженер, ОАО «Свердловэлектроремонт», г. Екатеринбург. Осталась ли едина и стала ли надежней единая электроэнергетическая система России? Электро, №  4,  2010.– С.2-7.
    Материал размещен на www.transform.ru: 30.09.2010 г.
     

     

    Перейти в форум для обсуждения

      ©  TRANSFORMаторы 2004—2010


    Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика ??????????? ????